Три грани рока - Страница 156

156

Никто не знал, почему ментальные маги порой становились пророками. Но неведомо было и то, почему они теряли эти способности. Так произошло и с Аринулом. В один прекрасный день он проснулся обычным магом, не способным узреть грядущее.

Тело Аринула постепенно восстановилось. С виду он вновь был бодр, но в душе поселилась пустота. Маг превратился в тень себя прежнего. Он смертельно устал и хотел лишь покоя. Но иерархи церкви не могли просто даровать магу свободу — ему были известны слишком многие секреты. Еще два десятилетия он жил в келье, вместе с другими послушниками одного из горных монастырей, пока его не сочли возможным отпустить.

Теперь Аринул был свободен, он накопил много золота, как мага его ждала долгая жизнь, но ему уже все было безразлично. Волшебник стал отшельником и поселился в глуши. Он не жаждал смерти, но и жизнь ему была скучна. Окрестные крестьяне быстро прознали о странном затворнике, поселившемся в наскоро вырытой землянке. Поначалу они отнеслись к нему с опаской, но после случая с исцеленной слепой девочкой к отшельнику потянулись просители.

Аринул, в прошлом могучий маг разума, по-прежнему мог силой мысли творить даже простенькое стихийное волшебство, и неожиданно для себя стал помогать крестьянам. Ему приятно было читать их бесхитростные мысли и чувствовать искренние эмоции. Год за годом он все больше привыкал к своему новому статусу. Благодарные крестьяне справили ему новый дом, не знал отшельник и недостатка в простой деревенской еде.

Десятилетие уплывало за десятилетием, и Аринул, почти забывший, что его когда-то так звали, все больше врастал в новую роль. Истерзанной душе нравилась такая неспешная жизнь, он все чаще ловил себя на мысли, что нашел свою стезю и останется здесь навсегда. Но четыре года назад все переменилось.

Тем летом к нему привели отрока, желавшего узнать о своих способностях. Ничем не примечательный с виду, он поразил Аринула своей необычайно яркой аурой. Отшельник вглядывался и вглядывался в разум юноши, читая в нем как в открытой книге, и внезапно вновь уловил, впервые за последнюю сотню лет, отголоски грядущего. Видения были отрывочны и сумбурны, но маг отчетливо видел на мальчике печать рока.

Перед его внутренним взором вставали смутные образы торжественных процессий и верениц рабов, рушащихся храмов и возводимых на их развалинах алтарей, сошедшихся в кровопролитных сражениях армий и пылающих городов, оскаливших окровавленные пасти непонятных существ и рассыпающихся прахом закованных в доспехи тел… Но наиболее ярко в памяти отшельника запечатлелось несколько лиц.

Он видел могучего светловолосого норда, припавшего на колени на роскошном белоснежном ковре и целующего женскую руку, унизанную перстнями. Видел богато одетого здоровяка, посреди походного шатра мутузившего пудовыми кулаками затянутого в парчу толстяка. Видел ульда в странном кожаном доспехе, с улыбкой вырывающего из груди чье-то сердце. Видел светловолосую девушку в ободранной одежде, своим телом закрывавшую плачущего младенца. Видел поджарого, словно хищник, гвардейца, с ненавистью рвущего на клочки обгоревшее письмо и стискивающего рукоять эбенового кинжала…

Среди этого калейдоскопа лиц узрел маг и отрока, что сейчас робко сидел пред ним. В видении отшельника повзрослевший юноша, что-то яростно крича, парил в грозовом небе. Порывы ветра свободно трепали отмеченные сединой волосы, через щеку тянулся шрам, а с его рук нескончаемым потоком стекали нестерпимо яркие молнии.

Неуверенный голос мальчонки вывел пророка из транса. Он с трудом взял себя в руки и сообщил просиявшему юноше, что тот может стать магом Воздуха, а когда тот радостно сорвался с места, еще долго сидел в задумчивости, обуреваемый дурными предчувствиями.

Отшельник осознал, что вновь стал пророком, но поначалу пытался не обращать внимания на смутные образы и жить по-прежнему. На четвертое же лето все переменилось. Теперь на лице каждого приходящего к нему селянина маг отчетливо видел маску смерти. Он даже, нарушив собственные правила, отправился в ближайшую деревню, но там было еще страшнее.

В окружении удивленных крестьян, отшельник шел по широкой освещенной солнцем улице, но ему казалось, что он шагает по погосту. Маг смотрел на возбужденно гомонящих людей, а перед внутренним взором вставали молчаливые ряды мертвецов. Он видел радостно играющих в пыли детей, а в голове его всплывали картины бессильно раскинувших маленькие ручонки тел.

Отшельник так и ушел из деревни, не осмелившись сообщить крестьянам, что они все обречены, не решившись бросить вызов судьбе. Он молча зашел в свой дом и начал собираться.

Отшельник не знал, что за беда надвигается на Гирскую империю. Будет ли это война или неведомый мор, вторжение или ярость разбушевавшихся стихий, но он не собирался дожидаться здесь смерти. Старый маг затянул ветхий холщовый мешок и закинул его за спину. Будь что будет, но пока еще есть время, он постарается оказаться подальше от этих проклятых Великими Силами земель.

notes

1

Гварги — магически выведенная в старой империи порода боевых коней, обладают значительно более высокой силой и агрессивностью, чем обычные лошади, являются плотоядными, наделены внушительными клыками, вместо копыт имеют лапы. На коротких дистанциях немного превосходят лошадей в скорости, однако значительно уступают в выносливости.

2

На знаменах сухопутных родов войск императорской армии изображены: пехота — непоколебимая скала, лучники и арбалетчики — убийственный камнепад, конница — стремительная сель.

156