Три грани рока - Страница 38

Раз в полгода во всем лагере устраивались различные бои и соревнования для стрелков и метателей, в которых выявлялись наиболее преуспевшие в постижении науки убивать. Это служило прекрасным средством разнообразить монотонные тренировочные будни и хорошим стимулом для рекрутов. Допускались к участию в них те бойцы, которые тренировались в лагере уже минимум полгода. За победу наградой служило полугодовое жалование, несколько вольных дней в городе и специальный наградной знак, который считали незазорным носить наравне с боевыми наградами даже опытные легионеры.

Естественно, пехота смешанная, тяжелая и старого образца соревновалась отдельно. Рекрутов, служащих в мешанине, ждали три дисциплины. Первые две — стрельба из лука и арбалета. Ну, а третьей, самой престижной, естественно, считались одиночные поединки. Если в них драться от тавта доверили Торстену, то испытать свою меткость предстояло Келю.

Правила одиночных боев были просты. Поединок длился порядка семи минут. Если до его конца победитель не выявлялся, то он определялся по количеству удачных ударов и общему впечатлению об эффективности манеры ведения боя. Естественно, в роли судей выступали мастера, тренирующие рекрутов. Других правил не было, разве что запрещалось намеренно калечить противника и добивать лежачего, если он не предпринимает попыток встать. В случае если на земле оказывались оба бойца, бой останавливался и им давали подняться.

Сначала бойцы из четырех тавтов должны были между собой выявить лучшего, которому потом предстояло сойтись в схватке с такими же, как он, из других сотен. Несмотря на название, учебная полутысяча могла состоять из куда большего числа рекрутов. Так, сейчас в нее входило целых восемь сотен бойцов, и Торстен всерьез рассчитывал стать среди них лучшим, получив вожделенную награду и, главное, доказав себе, что он действительно чего-то стоит.

Первый бой обещал быть для норда самым легким. Как метко заметил Кель, третий тавт представлял собой сборище неудачников, где действительно умелых бойцов просто не было. Он успел как следует разведать о сильных сторонах всех противников и даже посмотрел несколько их схваток. Благодаря своему пронырливому другу, Торстен теперь имел проработанный план боя и не сомневался в том, что в своей сотне займет первое место без особых проблем. Надо сказать, что и удача к нему была благосклонна: волею жребия в первом бою ему достался, как он был уверен, самый слабый из четырех представителей своих тавтов.

Выйдя на ристалище, Торстен едва удержался, чтобы не зарычать от переполнявшего восторга. Всегда получавший удовольствие от хорошей схватки, он сейчас был опьянен предвкушением победы. А вот противник явно чувствовал себя куда менее комфортно. Наверняка в других отрядах в преддверии поединков тоже присматривались к наиболее сильным бойцам, и поэтому представитель третьего тавта уже знал, что волей судьбы ему сразу достался считавшийся самым опасным бойцом во всей сотне. Да и после кровавой расправы над рекрутами, которые, как всем было прекрасно известно, не раз избивали Торстена, слухи о нем ходили довольно пугающие. Поэтому противник Норда, судя по всему, больше переживал не о том, что проиграет бой, а о своем здоровье.

Кель, заметив в глазах рекрута страх, презрительно засмеялся. Торстен тоже растянул губы в кровожадной ухмылке. Тот, кто боится противника и не в состоянии обуздать свой страх, в схватке обречен. А ведь особых поводов для такой откровенной трусости не было. К набивным доспехам и стеганой защите ног были добавлены высокие поножи, закрывающие голени и колени, а также наручи-лодочки на правую руку и наплечники. Шансы получить действительно серьезное повреждение были не так уж и велики, а к синякам рекрутам было не привыкать.

Как бы то ни было, но затягивать предстоящий поединок Торстен не собирался. Благодаря знанию слабых мест противника и его страху, у него был неплохой шанс победить быстро и красиво.

Импровизированное ристалище обступили рекруты обоих тавтов. Стоило одному из мастеров дать отмашку, начиная бой, как они дружно стали скандировать, поддерживая своих бойцов.

Торстен несколько секунд постоял, наслаждаясь уже откровенным страхом в глазах противника, а потом двинулся к нему. Неспешно приблизившись на необходимую дистанцию, он резко атаковал. Шаг вперед и одновременно сильный удар справа в голову — «плевок». Тренировочный меч встречает на своем пути вовремя поднятый щит. Сразу, продолжая связку и движение, шаг вперед и в сторону, резкое движение корпусом, плечом и рукой, метя мечом тоже в голову, но уже слева, и одновременно с этим резкий удар щит в щит, вкладывая собственный вес. Противник покачнулся и сделал неловкий шаг назад, продолжая защищать верхнюю часть тела и закрыв себе обзор. Торстену только это было и надо. Он не рассчитывал сразу попасть в голову, целью его действий было заблокировать щит противника, не дав ему среагировать на третий удар связки — в неосторожно открытую ногу.

Расчет Торсетна полностью оправдался. Сильнейший удар чуть выше колена, где единственной защитой служили стеганые шоссы, оказался очень болезненным. Как и ожидалось, боец третьего тавта резко опустил щит, закрывая ноги, и попытался разорвать дистанцию. Естественно, этого ему Торстен сделать не дал, проведя несколько связок из ударов в голову и в ногу.

Этого оказалось достаточно, чтобы противник со стоном бросил меч, давая понять, что сдается. На секунду Торстен даже посочувствовал шипящему от боли рекруту: несколько сильных ударов в слабо защищенное место в лучшем случае должны были оставить после себя громадный синяк, а возможно, что-то и посерьезней. Но норд быстро отбросил мысли о поверженном противнике, ведь тот, как и он, был бойцом, а значит, боль была частью их пути, без которой не научиться владеть оружием.